Посвящается памяти А.А.Ахматовой.

Анна Андреевна очень боялась и не любила месяц август и считала этот месяц для себя несчастливым, и имела к этому все основания, поскольку в августе был расстрелян Гумилев, на станции Бернгардовка, в августе был арестован ее сын Лев, в августе вышло известное постановление о журнале "Звезда" и "Ленинград" и т.д.

"Кресты" - ленинградская тюрьма
Пряжка - район в Ленинграде.

"... а так как мне бумаги не хватило,
я на твоем пишу черновике..."
Анна Ахматова "Поэма без героя"

В той злой тишине, в той неверной,
В тени разведенных мостов,
Ходила она по Шпалерной,
Моталась она у "Крестов".

Ей в тягость? Да нет, ей не в тягость -
Привычно, как росчерк пера,
Вот если бы только не август,
Не чертова эта пора!

Таким же неверно-нелепым
Был давний тот август, когда
Над черным бернгардовским небом
Стрельнула,как птица, беда.

И разве не в августе снова,
В еще не отмененный год,
Осудят мычанием слово
И совесть отправят в расход?!

Но это потом, а покуда
Которую ночь - над Невой,
Уже не надеясь на чудо,
А только бы знать, что живой!

И в сумерки вписана четко,
Как вписана в нашу судьбу,
По-царски небрежная челка,
Прилипшая к мокрому лбу.

О, шелест финских сосен,
Награды за труды,
Но вновь приходит осень -
Пора твоей беды!

И август, и как будто
Все тоже,как тогда,
И врет мордастый Будда,
Что горе - не беда!

Но вьется, вьется челка
Колечками на лбу,
Уходит в ночь девчонка
Пытать твою судьбу.

По улице бессветной,
Под окрик патрулей,
Идет она бессмертной
Походкою твоей,

На праздник и на плаху
Идет она, как ты!
По Пряжке, через Прагу -
Искать свои "Кресты"!

И пусть судачат глупые соседи,
Пусть кто-то обругает не со зла,
Она домой вернется на рассвете
И никому ни слова - где была...

Но с мокрых пальцев облизнет чернила,
И скажет, примостившись в уголке :
"Прости, но мне бумаги не хватило,
Я на твоем пишу черновике..."

Есенин Сергей

Ты меня не любишь, не жалеешь

Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.

Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?

Знаю я - они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.

Пусть твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.

Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь, -
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь.

Да и ты пойдешь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.

И когда с другим по переулку
Ты пройдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.

Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: "Добрый вечер!"
Я отвечу: "Добры вечер, miss".

И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь, -
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.

Вы так умны и так красноречивы,
Что дате красота вам ни к чему,
Вы так обворожительно красивы,
Что уступить приходится уму.
Но если ваше сердце не умеет
Любить и трепетать, то жизнь пуста:
Ведь этот трепет, что душой владеет,
В сто раз важней, чем ум и красота.

вольтер

Всеволод Емелин

Космос как воспоминание...

Книжечки беленькие, книжечки красненькие
В детстве стояли на полочке,
«Библиотека современной фантастики»…
Все угробили, сволочи.

Думал ночами бессонными,
Как буду сквозь волны эфира
Вести звездолет фотонный,
Облетая черные дыры.

Вырасту, думал, буду Мвен Масс
Или Дар Ветер.
Вырос. У власти опять ........
Да эти…

Вырасту, ждал, отобью Низу Крит
У Эрга Ноoра.
Вырос. Вокруг наркомания, СПИД,
Да эти, которые…

Выучусь, в детстве мечтал, на прогрессора,
Служить буду доном Руматой.
Вырос. Вокруг сплошь бычье в Мерседесах,
И все ругаются матом.

В Руматы меня не брали,
Иди, говорят, не треба.
В результате, во всю,в родном Арканаре
Жирует орел наш дон Рэба.

В книжках один был мерзавец – Пур Хисс
(Еще бы с такой-то фамилией).
А теперь оказалось – Пур Хиссов, как крыс,
И всех они зачмырили.

Навеки улыбка сползла с лица,
Я стал обладателем бледного вида.
Вместо эры Великого Кольца
Настал нескончаемый День Трифидов.

Вот тебе и Роберт Шекли,
Вот тебе и Гарри Гаррисон,
В мире, где правят шекели
Пойду утоплюсь в Солярисе.

Оказался чужой я на этом пиру
Пришельцев пиковой масти.
Тщетно шарит рука по бедру,
Ищет мой верный бластер.

Гляну сквозь стеклопакет
И, как всегда, офигею –
Вместо звезд и планет
Горит реклама «ИКЕИ».

Грустно сижу на жопе
На их табуретке фанерной.
Нынче не время утопий
Об покорении Вселенной.

Я все понимаю: Сталин,
Репрессии, пятилетки…
Но какого рожна мы Космос сменяли
На фанерные табуретки?

Добавлено (11.04.2011, 20:55)
---------------------------------------------
А рука РЕАЛЬНО ищет бластер..!

Добавлено (11.04.2011, 21:14)
---------------------------------------------
Хочу добавить: Теперь - ВСЯ НАДЕЖДА НА ДЕТЕЙ! У них - всё просто:

"Вселенная ужасно велика,
НО можно утверждать наверняка,
Что где-то там, не знаю где, но - ГДЕ-ТО!
Вокруг звезды вращается планета,
Которую я выдумал вчера!!!!!!
Ур-ра-а!!!!!!!!!!!!!":D


И вооще - КОСМОС ПРИНАДЛЕЖИТ ИМ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

***************************************************************************************
А автор приведённого выше стиха - написал "Самую правдивую сказку"!!!!!!!!!!!!!!

Rock around the clock

One, two, three o' clock, four o'clock rock

Five, six, seven o' clock, eight o' clock rock

Nine, ten, eleven o' clock, twelve o' clock rock

We're gonna rock around the clock tonight

Put your glad rags on and join me, hon

We'll have some fun when the clock strikes one

We're gonna rock around the clock tonight

We're gonna rock, rock, rock, 'til broad day light

We're gonna rock, gonna rock around the clock tonight

When the clock strikes two, and three and four,

If the band slows down we'll yell for more,

We're gonna rock around the clock tonight

We're gonna rock, rock, rock, 'til broad day light

We're gonna rock, gonna rock around the clock tonight

When the chimes ring five and six and seven,

We'll be rockin' up in seventh heaven,

We're gonna rock around the clock tonight

We're gonna rock, rock, rock, 'til broad day light

We're gonna rock, gonna rock around the clock tonight

When it's eight, nine, ten, eleven too,

I'll be goin' strong and so will you,

We're gonna rock around the clock tonight

We're gonna rock, rock, rock, 'til broad day light

We're gonna rock, gonna rock around the clock tonight

When the clock strikes twelve, we'll cool off, then,

Start a rockin' round the clock again,

We're gonna rock around the clock tonight

We're gonna rock, rock, rock, 'til broad day light

We're gonna rock, gonna rock around the clock tonight

Рок-н-ролл круглые сутки

Раз два три рок, и опять рок

Пять шесть семь рок, и опять рок

Утром рок, в полдень рок, вечером рок

Танцуем рок, пока часы летят

Улыбнись, дружок! Уже готов?

Мы танцуем рок под бой часов.

Танцуем рок, пока часы летят

Танцуем рок, рок, рок всю ночь подряд

Танцуем рок, только рок, и пусть часы летят

Два часа назад пробило три

Музыканты спят, но держат ритм

Танцуем рок, пока часы летят

Танцуем рок, рок, рок всю ночь подряд

Танцуем рок, только рок, и пусть часы летят

Скоро пять утра, и шесть, и семь,

И теперь пора ускорить темп,

Танцуем рок, пока часы летят

Танцуем рок, рок, рок всю ночь подряд

Танцуем рок, только рок, и пусть часы летят

Пусть приходит день, десятый час,

Не устал совсем никто из нас.

Танцуем рок, пока часы летят

Танцуем рок, рок, рок весь день подряд

Танцуем рок, только рок, и пусть часы летят

В полночь, так и быть, мы отдохнём

Но потом опять плясать начнём

Танцуем рок, пока часы летят.

Танцуем рок, рок, рок всю ночь подряд

Танцуем рок, только рок, и пусть часы летят!

ПОПЫТКА РЕВНОСТИ

Как живется вам с другою,-
Проще ведь?- Удар весла!-
Линией береговою
Скоро ль память отошла

Обо мне, плавучем острове
(По небу - не по водам)!
Души, души!- быть вам сестрами,
Не любовницами - вам!

Как живется вам с простою
Женщиною? Без божеств?
Государыню с престола
Свергши (с оного сошед),

Как живется вам - хлопочется -
Ежится? Встается - как ?
С пошлиной бессмертной пошлости
Как справляетесь, бедняк?

"Судорог да перебоев -
Хватит! Дом себе найму".
Как живется вам с любою -
Избранному моему!

Свойственнее и сьедобнее -
Снедь? Приестся - не пеняй...
Как живется вам с подобием -
Вам, поправшему Синай!

Как живется вам с чужою,
Здешнею? Ребром - люба?
Стыд Зевесовой вожжою
Не охлестывает лба?

Как живется вам - здоровится -
Можется? Поется - как?
С язвою бессмертной совести
Как справляетесь, бедняк?

Как живется вам с товаром
Рыночным? Оброк - крутой?
После мраморов Каррары
Как живется вам с трухой

Гипсовой? (Из глыбы высечен
Бог - и начисто разбит!)
Как живется вам с сто-тысячной -
Вам, познавшему Лилит!

Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв,
Как живется вам с земною
Женщиною, без шестых

Чувств?..
Ну, за голову: счастливы?
Нет? В провале без глубин -
Как живется, милый? Тяжче ли,
Так же ли, как мне с другим?
19 ноября 1924

Добавлено (22.04.2011, 19:20)
---------------------------------------------
LADY IN BLACK

Ken Hensley
(Uriah Heep)

She came to me one morning, one lonely Sunday morning,
her long hair flowing in the mid-winter wind.
I know not how she found me, for in darkness I was walking,
and destruction lay around me from a fight I could not win.

She asked me name my foe then. I said the need within some men
to fight and kill their brothers without thought of love or god.
And I begged her give me horses to trample down my enemies,
so eager was my passion to devour this waste of life.

But she would not think of battle that reduces men to animals,
so easy to begin and yet impossible to end.
For she the mother of all men had counciled me so wisely that
I feared to walk alone again and asked if she would stay.

"Oh lady lend your hand," I cried, "Oh let me rest here at your side."
"Have faith and trust in me," she said and filled my heart with life.
There is no strength in numbers. Have no such misconceptions.
But when you need me be assured I won`t be far away.

Thus having spoke she turned away and though I found no words to say
I stood and watched until I saw her black cloak disappear.
My labor is no easier, but now I know I`m not alone.
I find new heart each time I think upon that windy day.
And if one day she comes to you drink deeply from her words so wise.
Take courage from her as your prize and say hello for me.

********************************************************

********************************************************
Перевод ( подстрочник) Shirley

Она пришла однажды утром, одиноким воскресным утром,
Ее длинные волосы развевались на январском ветру.
Не знаю, как она нашла меня, ведь я блуждал в потемках,
А бой, что я не смог выиграть, разрушил всё вокруг.

Она спросила, кто мой враг. Я отвечал, что в некоторых из нас
Живет потребность сражаться и убивать своих братьев,
Невзирая ни на любовь, ни на Бога.
И я умолял ее дать мне лошадей, чтобы уничтожить моих врагов,
Так страстно я не хотел больше растрачивать свою жизнь.

Но она даже думать не хотела о битвах, что низвергают людей,
Превращая их в животных,
Битвах, что так легко начать и до сей поры не удавалось закончить.
Она, праматерь всех людей, дала мне столь мудрый совет,
Что мне стало страшно идти одному, и я попросил ее остаться.

Я прокричал: "Леди, прошу, помогите мне! Разрешите быть рядом с вами".
Она отвечала: "Доверься мне", и мое сердце наполнилось жизнью.
"Сила ведь не в количестве, не допускай таких заблуждений,
Но знай: когда понадоблюсь тебе, я буду недалеко".

Сказав это, она удалилась, а я не нашел слов,
Стоял и смотрел вслед, пока ее черный плащ не исчез вдали.
С тех пор мой удел не стал легче, но теперь я точно знаю, что не один.
Мое сердце наполнятеся отвагой каждый раз, когда я думаю о том ветренном дне.
И, если однажды она придет к тебе, испей до дна мудрость ее слов,
Прими от нее мужество как награду, и передай от меня привет...

Ворон

Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий,
Задремал я над страницей фолианта одного,
И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг постукал,
Будто глухо так постукал в двери дома моего.
"Гость, - сказал я, - там стучится в двери дома моего,
Гость - и больше ничего".

Ах, я вспоминаю ясно, был тогда декабрь ненастный,
И от каждой вспышки красной тень скользила на ковер.
Ждал я дня из мрачной дали, тщетно ждал, чтоб книги дали
Облегченье от печали по утраченной Линор,
По святой, что там, в Эдеме, ангелы зовут Линор, -
Безыменной здесь с тех пор.

Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторах
Полонил, наполнил смутным ужасом меня всего,
И, чтоб сердцу легче стало, встав, я повторил устало:
"Это гость лишь запоздалый у порога моего,
Гость какой-то запоздалый у порога моего,
Гость - и больше ничего".

И, оправясь от испуга, гостя встретил я, как друга.
"Извините, сэр иль леди, - я приветствовал его, -
Задремал я здесь от скуки, и так тихи были звуки,
Так неслышны ваши стуки в двери дома моего,
Что я вас едва услышал", - дверь открыл я: никого,
Тьма - и больше ничего.

Тьмой полночной окруженный, так стоял я, погруженный
В грезы, что еще не снились никому до этих пор;
Тщетно ждал я так, однако тьма мне не давала знака,
Слово лишь одно из мрака донеслось ко мне: "Линор!"
Это я шепнул, и эхо прошептало мне: "Линор!"
Прошептало, как укор.

В скорби жгучей о потере я захлопнул плотно двери
И услышал стук такой же, но отчетливей того.
"Это тот же стук недавний, - я сказал, - в окно за ставней,
Ветер воет неспроста в ней у окошка моего,
Это ветер стукнул ставней у окошка моего, -
Ветер - больше ничего".

Только приоткрыл я ставни - вышел Ворон стародавний,
Шумно оправляя траур оперенья своего;
Без поклона, важно, гордо, выступил он чинно, твердо;
С видом леди или лорда у порога моего,
Над дверьми на бюст Паллады у порога моего
Сел - и больше ничего.

И, очнувшись от печали, улыбнулся я вначале,
Видя важность черной птицы, чопорный ее задор,
Я сказал: "Твой вид задорен, твой хохол облезлый черен,
О зловещий древний Ворон, там, где мрак Плутон простер,
Как ты гордо назывался там, где мрак Плутон простер?"
Каркнул Ворон: "Nevermore".

Выкрик птицы неуклюжей на меня повеял стужей,
Хоть ответ ее без смысла, невпопад, был явный вздор;
Ведь должны все согласиться, вряд ли может так случиться,
Чтобы в полночь села птица, вылетевши из-за штор,
Вдруг на бюст над дверью села, вылетевши из-за штор,
Птица с кличкой "Nevermore".

Ворон же сидел на бюсте, словно этим словом грусти
Душу всю свою излил он навсегда в ночной простор.
Он сидел, свой клюв сомкнувши, ни пером не шелохнувши,
И шептал я, вдруг вздохнувши: "Как друзья с недавних пор,
Завтра он меня покинет, как надежды с этих пор".
Каркнул Ворон: "Nevermore".

При ответе столь удачном вздрогнул я в затишьи мрачном,
И сказал я: "Несомненно, затвердил он с давних пор,
Перенял он это слово от хозяина такого,
Кто под гнетом рока злого слышал, словно приговор,
Похоронный звон надежды и свой смертный приговор
Слышал в этом "Nevermore".

И с улыбкой, как вначале, я, очнувшись от печали,
Кресло к Ворону подвинул, глядя на него в упор,
Сел на бархате лиловом в размышлении суровом,
Что хотел сказать тем словом Ворон, вещий с давних пор,
Что пророчил мне угрюмо Ворон, вещий с давних пор,
Хриплым карком: "Nevermore".

Так, в полудремоте краткой, размышляя над загадкой,
Чувствуя, как Ворон в сердце мне вонзал горящий взор,
Тусклой люстрой освещенный, головою утомленной
Я хотел склониться, сонный, на подушку на узор,
Ах, она здесь не склонится на подушку на узор
Никогда, о nevermore!

Мне казалось, что незримо заструились клубы дыма
И ступили серафимы в фимиаме на ковер.
Я воскликнул: "О несчастный, это Бог от муки страстной
Шлет непентес - исцеленье от любви твоей к Линор!
Пей непентес, пей забвенье и забудь свою Линор!"
Каркнул Ворон: "Nevermore!"

Я воскликнул: "Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!
Дьявол ли тебя направил, буря ль из подземных нор
Занесла тебя под крышу, где я древний Ужас слышу,
Мне скажи, дано ль мне свыше там, у Галаадских гор,
Обрести бальзам от муки, там, у Галаадских гор?"
Каркнул Ворон: "Nevermore!"

Я воскликнул: "Ворон вещий! Птица ты иль дух зловещий!
Если только Бог над нами свод небесный распростер,
Мне скажи: душа, что бремя скорби здесь несет со всеми,
Там обнимет ли, в Эдеме, лучезарную Линор -
Ту святую, что в Эдеме ангелы зовут Линор?"
Каркнул Ворон: "Nevermore!"

"Это знак, чтоб ты оставил дом мой, птица или дьявол! -
Я, вскочив, воскликнул: - С бурей уносись в ночной простор,
Не оставив здесь, однако, черного пера, как знака
Лжи, что ты принес из мрака! С бюста траурный убор
Скинь и клюв твой вынь из сердца! Прочь лети в ночной простор!"
Каркнул Ворон: "Nevermore!"

И сидит, сидит над дверью Ворон, оправляя перья,
С бюста бледного Паллады не слетает с этих пор;
Он глядит в недвижном взлете, словно демон тьмы в дремоте,
И под люстрой, в позолоте, на полу, он тень простер,
И душой из этой тени не взлечу я с этих пор.
Никогда, о, nevermore!

Перевод М. Зенкевича, 2002

Аннабель Ли

Это было давно, это было давно,
В королевстве приморской земли:
Там жила и цвела та, что звалась всегда,
Называлася Аннабель-Ли,
Я любил, был любим, мы любили вдвоем,
Только этим мы жить и могли.

И, любовью дыша, были оба детьми
В королевстве приморской земли.
Но любили мы больше, чем любят в любви,—
Я и нежная Аннабель-Ли,
И, взирая на нас, серафимы небес
Той любви нам простить не могли.

Оттого и случилось когда-то давно,
В королевстве приморской земли,—
С неба ветер повеял холодный из туч,
Он повеял на Аннабель-Ли;
И родные толпой многознатной сошлись
И ее от меня унесли,
Чтоб навеки ее положить в саркофаг,
В королевстве приморской земли.

Половины такого блаженства узнать
Серафимы в раю не могли,—
Оттого и случилось (как ведомо всем
В королевстве приморской земли),—
Ветер ночью повеял холодный из туч
И убил мою Аннабель-Ли.

Но, любя, мы любили сильней и полней
Тех, что старости бремя несли,—
Тех, что мудростью нас превзошли,—
И ни ангелы неба, ни демоны тьмы,
Разлучить никогда не могли,
Не могли разлучить мою душу с душой
Обольстительной Аннабель-Ли.

И всетда луч луны навевает мне сны
О пленительной Аннабель-Ли:
И зажжется ль звезда, вижу очи всегда
Обольстительной Аннабель-Ли;
И в мерцаньи ночей я все с ней, я все с ней,
С незабвенной — с невестой — с любовью моей-
Рядом с ней распростерт я вдали,
В саркофаге приморской земли.

Перевод К. Бальмонта